1054
29
5
К 60-летию со дня рождения Александра Башлачёва
Часть 1. Взлёт
Советский поэт, рок-бард, автор и исполнитель Александр Николаевич «СашБаш» Башлачёв родился 27 мая 1960 года в Череповце Вологодской обл., в семье начальника теплосилового цеха Череповецкого металлургического завода (ЧМЗ, ныне – ПАО «Северсталь») Николая Сергеевича и преподавательницы химии филиала ленинградского Северо-Западного политехнического института (СЗПИ) Нелли Николаевны Башлачёвых. Позже у него появилась ещё и младшая сестра – Елена.
По словам Александра, свои первые рифмованные строки он сложил ещё в возрасте 3-х лет.
«Мне было три года. Я родился рядом с письменным столом. По причине малого роста я не мог дотянуться до чернильницы и посему сочинил свое стихотворение в уме... Я тут же его забыл, а через много лет вспомнил третье четверостишье:
«Налётчик был бывалый ас.
Он вывел самолёт из пике,
И самолёт пришёл домой,
Как будто ехал коммюнике».
Я не знал, что такое «коммюнике», но это была рифма» (из интервью редактору журнала «Рокси» А. Старцеву, май 1987).
«Мне было три года. Я родился рядом с письменным столом. По причине малого роста я не мог дотянуться до чернильницы и посему сочинил свое стихотворение в уме... Я тут же его забыл, а через много лет вспомнил третье четверостишье:
«Налётчик был бывалый ас.
Он вывел самолёт из пике,
И самолёт пришёл домой,
Как будто ехал коммюнике».
Я не знал, что такое «коммюнике», но это была рифма» (из интервью редактору журнала «Рокси» А. Старцеву, май 1987).
Саша очень рано научился читать. Нелли Николаевна вспоминает: «Я его не учила ни азбуке, ничему. Когда мы шли с ним по городу, он читал вывески, всё подряд. Сам научился».
1 сентября 1967 года он должен был пойти в 1 класс, но заболел и целый месяц провёл дома. В результате, Башлачёв познакомился с одноклассниками лишь в октябре. Читать и писать он и так умел, а его домашние задания носила в школу мама.
Классным руководителем Александра с 1-го по 4-й класс была Ольга Ивановна Черникова, и в какой-то момент она поинтересовалась, почему в школу не приходит тот мальчик, который учится на одни «пятёрки»? Учеба давалась легко – у Александра были способности и склонности к гуманитарным предметам, в особенности к литературе. Его сочинения обычно попадали в специальный классный альбом с лучшими работами ребят.
По воспоминаниям друзей детства, в 6 лет он читал вслух «Тома Сойера» во дворе, и уже в 1971 году сочинил свою первую (пусть и «подражательную») песенку.
«У Сашки впервые проявился дар к писательству. Был очень популярен хоккей. Мы ходили на стадион «Строитель». Никто кататься особенно не умел. Конечно, это всё было детство, очень давно, но он тогда сочинил песню на мотив «Песенки о медведях» из «Кавказской пленницы». Тогда были первые матчи СССР-Канада. Помню строку: «...мимо бегут канадцы, режут коньками лед» (из воспоминаний одноклассника А. Башлачёва – Андрея Харина).
1 сентября 1967 года он должен был пойти в 1 класс, но заболел и целый месяц провёл дома. В результате, Башлачёв познакомился с одноклассниками лишь в октябре. Читать и писать он и так умел, а его домашние задания носила в школу мама.
Классным руководителем Александра с 1-го по 4-й класс была Ольга Ивановна Черникова, и в какой-то момент она поинтересовалась, почему в школу не приходит тот мальчик, который учится на одни «пятёрки»? Учеба давалась легко – у Александра были способности и склонности к гуманитарным предметам, в особенности к литературе. Его сочинения обычно попадали в специальный классный альбом с лучшими работами ребят.
По воспоминаниям друзей детства, в 6 лет он читал вслух «Тома Сойера» во дворе, и уже в 1971 году сочинил свою первую (пусть и «подражательную») песенку.
«У Сашки впервые проявился дар к писательству. Был очень популярен хоккей. Мы ходили на стадион «Строитель». Никто кататься особенно не умел. Конечно, это всё было детство, очень давно, но он тогда сочинил песню на мотив «Песенки о медведях» из «Кавказской пленницы». Тогда были первые матчи СССР-Канада. Помню строку: «...мимо бегут канадцы, режут коньками лед» (из воспоминаний одноклассника А. Башлачёва – Андрея Харина).
В музыкальную школу Саша идти не захотел, но когда родители купили пианино — практически самостоятельно его освоил до уровня исполнения «Лунной сонаты».
«Я его хотела отвести. Но он как-то пришёл и говорит: «Мама, как мне жаль тех детей, которых насильно водят в музыкальную школу». В результате я его не повела. А когда он уже подрос, спросил: «И что же ты меня не отвела в музыкальную школу?!» Когда мы купили пианино, он сам его освоил, я прихожу и слышу – играет. Часами мог играть» (из воспоминаний Н.Н. Башлачёвой).
Все школьные годы Башлачёв продолжал писать стихи, «Разлюли-малина» (1978) — далеко не первое его стихотворение, более ранние сохранились только фрагментами в воспоминаниях друзей детства, а сам он к этим поэтическим опытам серьёзно не относился.
В детстве Александр любил играть в индейцев. Помимо беготни с перьями на голове и стрельбы из луков, игры включали в себя и написание историй про краснокожих и бледнолицых. Вместе с Витей Удаловым и Володей Мазуриным, они часами носились, метая копья, попутно сочиняя по очереди «Летопись индейцев племени Дакота», занявшую в итоге около тетрадки.
«Я его хотела отвести. Но он как-то пришёл и говорит: «Мама, как мне жаль тех детей, которых насильно водят в музыкальную школу». В результате я его не повела. А когда он уже подрос, спросил: «И что же ты меня не отвела в музыкальную школу?!» Когда мы купили пианино, он сам его освоил, я прихожу и слышу – играет. Часами мог играть» (из воспоминаний Н.Н. Башлачёвой).
Все школьные годы Башлачёв продолжал писать стихи, «Разлюли-малина» (1978) — далеко не первое его стихотворение, более ранние сохранились только фрагментами в воспоминаниях друзей детства, а сам он к этим поэтическим опытам серьёзно не относился.
В детстве Александр любил играть в индейцев. Помимо беготни с перьями на голове и стрельбы из луков, игры включали в себя и написание историй про краснокожих и бледнолицых. Вместе с Витей Удаловым и Володей Мазуриным, они часами носились, метая копья, попутно сочиняя по очереди «Летопись индейцев племени Дакота», занявшую в итоге около тетрадки.
Вместе с одноклассником и близким другом Максимом Пермяковым Александр также написал роман «Агент 0013 или супермен в СССР» объёмом в 4 тетради по 96 листов.
1-ая была закончена в декабре 1974 года (датируется октябрем-декабрем), 2-ая – 23 ноября 1974 года, 3-я – 26 января 1975 года, а 4-ая – 16 ноября 1975 года. В тексте удачно сочетались клише шпионских детективов с пародиями на школьных приятелей и педагогов.
Вся школа зачитывалась произведением. «Тогда было сложно с печатными машинками, они все были на учете. Примеры отпечатков каждой машинки хранились в милиции, чтобы листовки не печатали, например. А мне в институте дали машинку, и я принесла им. Есть даже такая фотография, где один печатает, а другой диктует... Саша прочитал книжку «Джин Грин – неприкасаемый» («Джин Грин – неприкасаемый: карьера агента ЦРУ N214» Гривадия Горпожакса (коллективный псевдоним писателей Григория Поженяна, Василия Аксенова и Овидия Горчакова)) – это о краповых беретах в Америке. И мне кажется, что «Агент 0013» – это что-то среднее между этим романом и «Агентом 007» (из воспоминаний Н.Н. Башлачёвой).
1-ая была закончена в декабре 1974 года (датируется октябрем-декабрем), 2-ая – 23 ноября 1974 года, 3-я – 26 января 1975 года, а 4-ая – 16 ноября 1975 года. В тексте удачно сочетались клише шпионских детективов с пародиями на школьных приятелей и педагогов.
Вся школа зачитывалась произведением. «Тогда было сложно с печатными машинками, они все были на учете. Примеры отпечатков каждой машинки хранились в милиции, чтобы листовки не печатали, например. А мне в институте дали машинку, и я принесла им. Есть даже такая фотография, где один печатает, а другой диктует... Саша прочитал книжку «Джин Грин – неприкасаемый» («Джин Грин – неприкасаемый: карьера агента ЦРУ N214» Гривадия Горпожакса (коллективный псевдоним писателей Григория Поженяна, Василия Аксенова и Овидия Горчакова)) – это о краповых беретах в Америке. И мне кажется, что «Агент 0013» – это что-то среднее между этим романом и «Агентом 007» (из воспоминаний Н.Н. Башлачёвой).
Из-за этого произведения маму вызывали в школу, так как учителя были убеждены, что они в том или ином виде фигурируют в нём, и хотели узнать об этом подробнее.
1977 год. 10б класс, школа №20. Второй ряд, почти в центре- Александр Башлачёв (СашБаш), крайний справа- Александр Смирнов (Боба). Фото из архива семьи Ульяничевых.
В 1977 году в культурной жизни Череповца произошло важное событие: открылось кафе «Фрегат», где стала собираться прогрессивная молодежь.
«Я, мы, моя компания всегда считали себя элитой. В один прекрасный вечер мы выходим из «Фрегата», а там, на скамеечке, сидит другая компания, и все дружно хохочут. Кто такие? Меня сразу это заинтересовало. Я подошел. Сидит молодой человек, что-то читает, а все смеются. Оказалось, что он читал свое сочинение. Он его называл «Трактат об онанизме». Я прислушался, мне понравилось и захотелось с этим человеком познакомиться. После того, как он дочитал, я подошел к нему. Это оказался Саша Башлачёв. Мы там поговорили, договорились встретиться. Нам тогда было очень важно проверять свою философию. Говорить об этом было не с кем, Череповец – провинциальный город. В лице Башлачёва я нашёл то, что мне было нужно. Тематика разговоров – о смысле жизни, о любви. Он говорил, что вся наша жизнь состоит из больших и маленьких любовей, что меня тогда очень удивило. Я считал, что любовь одна, такая большая. Саша аргументировал следующим образом: мы всех людей любим по-разному. Маму мы любим одной любовью, сестру – другой, девочку – третьей. Процесс поддержания любви Саша сравнивал с горением костра. Большой костер и большая поленница» (из воспоминаний Сергея Герасимова, друга А. Башлачёва).
«Я, мы, моя компания всегда считали себя элитой. В один прекрасный вечер мы выходим из «Фрегата», а там, на скамеечке, сидит другая компания, и все дружно хохочут. Кто такие? Меня сразу это заинтересовало. Я подошел. Сидит молодой человек, что-то читает, а все смеются. Оказалось, что он читал свое сочинение. Он его называл «Трактат об онанизме». Я прислушался, мне понравилось и захотелось с этим человеком познакомиться. После того, как он дочитал, я подошел к нему. Это оказался Саша Башлачёв. Мы там поговорили, договорились встретиться. Нам тогда было очень важно проверять свою философию. Говорить об этом было не с кем, Череповец – провинциальный город. В лице Башлачёва я нашёл то, что мне было нужно. Тематика разговоров – о смысле жизни, о любви. Он говорил, что вся наша жизнь состоит из больших и маленьких любовей, что меня тогда очень удивило. Я считал, что любовь одна, такая большая. Саша аргументировал следующим образом: мы всех людей любим по-разному. Маму мы любим одной любовью, сестру – другой, девочку – третьей. Процесс поддержания любви Саша сравнивал с горением костра. Большой костер и большая поленница» (из воспоминаний Сергея Герасимова, друга А. Башлачёва).
В 1977 году, после окончания школы, Александр пробовал поступить на журфак Ленинградского университета им. Жданова (ЛГУ, ныне - Санкт-Петербургский государственный университет).
Мама же хотела, чтобы он поступал в технический институт или университет. И для подготовки сына, даже пыталась нанять репетитора. Однако сам он был увлечён исключительно гуманитарными дисциплинами и поехал в Ленинград, однако не поступил из-за отсутствия у него публикаций.
Мама же хотела, чтобы он поступал в технический институт или университет. И для подготовки сына, даже пыталась нанять репетитора. Однако сам он был увлечён исключительно гуманитарными дисциплинами и поехал в Ленинград, однако не поступил из-за отсутствия у него публикаций.
Тем не менее, по приезду Башлачёв познакомился со своим земляком, будущим журналистом, режиссёром и телеведущим Леонидом Парфёновым, сыгравшим в дальнейшем немаловажную роль в творчестве поэта.
В 1977-78 гг. Башлачёв работал художником на ЧМК. А 4 апреля 1978 года уволился и вскоре поступил на факультет журналистики в УрГУ (Уральский государственный университет, г. Свердловск).
В 1977-78 гг. Башлачёв работал художником на ЧМК. А 4 апреля 1978 года уволился и вскоре поступил на факультет журналистики в УрГУ (Уральский государственный университет, г. Свердловск).
Существенным шагом для Александра стало начало сотрудничества с череповецкой группой Рок-Сентябрь в качестве автора текстов. В первоначальный состав входили: Вячеслав Кобрин (гитара), Олег Хакман (бас, вокал), Александр Пугачев (клавишные, вокал) и Евгений Белозеров (ударные). Случалось, вместо Пугачева на клавишах выступал Валерий Тузиков (например, на фестивале «Красная роза»). Однако с марта 1980 года Пугачев был бессменным участником, пока в 1982 году его не сменил Владимир Капустин.
«В то время у меня появилась мысль сделать что-то музыкальное у нас в городе. У меня были друзья, замечательные музыканты, мы ещё с детства знакомы: Слава Кобрин и Саша Пугачев. После того, как я узнал, что Саша пишет неплохие стихи, я переговорил с ним по поводу перспективы создания рок-группы. Он был не против, воспринял это с большим энтузиазмом. Тогда было престижно, чтобы у группы была своя музыка и стихи. Все были только «за», и я их познакомил. У нас во Дворце строителей открыли дискотеку, и я был первым диск-жокеем города. Была ещё одна база – Дом культуры. Там очень хорошо получалось: уходил директор, а на его место вставал отец Кобрина, Михаил Матвеевич. Но там тогда играла другая хорошая группа под названием Белые Грифы. Старшее поколение, в общем, неплохие музыканты. Они переигрывали The Beatles, The Rolling Stones, советские шлягеры, своего у них почти не было. Когда директором стал Михаил Матвеевич, Грифов сместили, меня взяли вести дискотеку. Встал вопрос, как сделать так, чтобы на танцах заиграла группа. И вот тут возникла идея совместить дискотечную музыку с живой: полчаса, скажем, дискотека, полчаса – выступление музыкантов. Я предложил название этому мероприятию – «диско-марафон», предлагал назвать так и группу. Но ребята остановились на названии Сентябрь (первоначально – Диско-Сентябрь, позже – Рок-Сентябрь). В середине 70-х я познакомился с Валерой Цакадзе (гитара, вокал, ех-Магистраль Юрия Антонова и Поющие Гитары) – участником полуподпольной питерской рок-группы Апрель, познакомил их с Кобриным. Валера вместе с Виктором Решетниковым (бас, Ассорти, Апрель, звукорежиссёр Цветы) помогли в части приобретения инструментов и аппаратуры. Успех был ошеломляющий! Мы работали два раза в неделю: четверг и воскресенье. Постоянные аншлаги! Саша писал тексты. Часть музыки была написана Кобриным и бас-гитаристом Хакманом, а часть, скажу честно, была передрана с венгерских групп» (из воспоминаний С. Герасимова).
Башлачёв с Кобриным сразу подружился, много времени стали проводить вместе. И с 1979 года он начал писать тексты для Рок-Сентября.
В 1980 году Башлачёв часто приезжал в Череповец, во многом именно из-за сотрудничества с группой. Когда он находился в Свердловске, ему присылали мелодии на магнитофонных лентах, и он сочинял для них стихи.
По воспоминаниям друзей, Александр потом будет стесняться своих текстов, написанных для группы.
Башлачёв с Кобриным сразу подружился, много времени стали проводить вместе. И с 1979 года он начал писать тексты для Рок-Сентября.
В 1980 году Башлачёв часто приезжал в Череповец, во многом именно из-за сотрудничества с группой. Когда он находился в Свердловске, ему присылали мелодии на магнитофонных лентах, и он сочинял для них стихи.
По воспоминаниям друзей, Александр потом будет стесняться своих текстов, написанных для группы.
«Я, помню, укорял Сашу, когда слушал записи группы: «Ах, как долго помнят губы вкус твоей губной помады», – Саша, это пошлость, если узнают в деканате, тебе диплом не выдадут!» Он обижался, оправдывался: лучше быть понятым дураками, чем не понятым никем. И потом, им что ни напиши, они отметают всё, что сложнее поцелуя в подъезде» (из воспоминаний Александра Измайлова, сокурсника А. Башлачёва).
Однако не все стихи, которые он писал в то время, становились песнями Рок-Сентября. Некий перелом для Башлачёва знаменуется стихотворением «Ах, до чего ж весёленькая дата!..», в котором он говорит о неудовлетворенности своей средой: «совсем не там нам привелось родиться, а если там – то, значит, не тогда». Так или иначе, Александр довольно рано понял или почувствовал, что «здесь тупиком кончается дорога». Приблизительно тогда же было написано стихотворение «Давно погашены огни».
Его черновые рукописи выглядят странно и интересно: слова написаны лесенкой, что-то выше, что-то ниже, в строках есть пропуски для ещё неподобранных слов. Пока вариант не приблизится к окончательному, Башлачёв работал над каждым компонентом отдельно.
«У него была выработана целая система. Если вы посмотрите его черновики, то там всё исчеркано какими-то стрелочками: какое слово с каким должно сочетаться. Предложение должно выстраиваться по динамике с вектором, восходящим наверх. Каждое слово имеет определенное значение и должно завязываться с другим, с которым автор сочтет нужным в этой строке. Принято считать, что это – поток, а художник его просто берёт и записывает... Башлачёв совершенно иначе работал. Для него это была математика, в хорошем понимании этого слова» (Константин Кинчев, группа Алиса).
Его черновые рукописи выглядят странно и интересно: слова написаны лесенкой, что-то выше, что-то ниже, в строках есть пропуски для ещё неподобранных слов. Пока вариант не приблизится к окончательному, Башлачёв работал над каждым компонентом отдельно.
«У него была выработана целая система. Если вы посмотрите его черновики, то там всё исчеркано какими-то стрелочками: какое слово с каким должно сочетаться. Предложение должно выстраиваться по динамике с вектором, восходящим наверх. Каждое слово имеет определенное значение и должно завязываться с другим, с которым автор сочтет нужным в этой строке. Принято считать, что это – поток, а художник его просто берёт и записывает... Башлачёв совершенно иначе работал. Для него это была математика, в хорошем понимании этого слова» (Константин Кинчев, группа Алиса).
«Допустим, «Ржавая вода», сложная работа была над песней. Тетрадь 48 листов. Вот его стихотворение, причем большим куском. На следующей странице оно же по новой, изменения, перечеркивания, на следующей снова, снова, снова, и только на обложке этой тетради – чистый текст» (Сергей «Сайгон» Смирнов, череповецкий друг А. Башлачёва).
Единичные сохранившиеся поздние рукописи выглядят более хаотично. Нелли Николаевна однажды нечаянно выкинула черновики сына, приняв такую композицию слов за нечто несодержательное. К счастью, Александр тогда успел их спасти
Единичные сохранившиеся поздние рукописи выглядят более хаотично. Нелли Николаевна однажды нечаянно выкинула черновики сына, приняв такую композицию слов за нечто несодержательное. К счастью, Александр тогда успел их спасти
После 3-го курса Александр был распределён на практику в Хабаровск, в краевую газету «Тихоокеанская звезда».
А весной на факультет пришли представители Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры. Они попросили студентов поселиться в предназначенных под снос деревянных домах на ул. Сакко и Ванцетти, чтобы спасти их от уничтожения. Дом №22 действительно являлся памятником, т.к. ранее принадлежал купцам Агафуровым. В здании отключили электричество, когда инициативная группа студентов журфака – Башлачёв, Евгений «Пацик» Пучков, Владимир и Наталья Кемы, а также чета по фамилии Мазий переехали туда из общежития.
А весной на факультет пришли представители Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры. Они попросили студентов поселиться в предназначенных под снос деревянных домах на ул. Сакко и Ванцетти, чтобы спасти их от уничтожения. Дом №22 действительно являлся памятником, т.к. ранее принадлежал купцам Агафуровым. В здании отключили электричество, когда инициативная группа студентов журфака – Башлачёв, Евгений «Пацик» Пучков, Владимир и Наталья Кемы, а также чета по фамилии Мазий переехали туда из общежития.
В этом доме Александр прожил до окончания университета. Ему нравилось здесь, и он не переезжал даже на зиму. 22 декабря 1981 года он напишет маме: «Живу нормально. Топим, тепло, лучше, чем в общежитии». Адрес этого дома упоминается в его песне «Поезд» (1984).
Его соседом по комнате был Пучков, учившийся на курс старше. О встрече с Евгением, произошедшей существенно позже, рассказывает Дмитрий Бучин (ударник, ех-Нате!, Народное Ополчение): «Я так понимаю, что это был его самый близкий друг по Свердловску. Он, когда нас представил, говорит: «Ты вот, Дима, как физиономист, посмотри на него и скажи, где он может работать?» Парень небритый, поднятый воротник пальто. Ну, где угодно! Но я очень удивился, когда узнал, что он в милиции работает, какой-то офицер даже, кажется, в уголовном розыске. Парень очень тонкий, интересный человек».
Его соседом по комнате был Пучков, учившийся на курс старше. О встрече с Евгением, произошедшей существенно позже, рассказывает Дмитрий Бучин (ударник, ех-Нате!, Народное Ополчение): «Я так понимаю, что это был его самый близкий друг по Свердловску. Он, когда нас представил, говорит: «Ты вот, Дима, как физиономист, посмотри на него и скажи, где он может работать?» Парень небритый, поднятый воротник пальто. Ну, где угодно! Но я очень удивился, когда узнал, что он в милиции работает, какой-то офицер даже, кажется, в уголовном розыске. Парень очень тонкий, интересный человек».
Весной 1981 года в «Комсомольской правде» Александр прочитал приглашение к участию во Всесоюзном конкурсе молодежной песни «Золотой камертон». Музыканты Рок-Сентября ездили на запись в Москву и были отобраны для финала. Но Башлачёв тогда с ними не поехал.
В университете Александр участвовал в деятельности «Театра трёх актеров» (Сергей Соловьев, Сергей Нохрин и Алексей Тюплин). Подавляющее большинство постановок было сделано в этом составе. Театр выступал на различных университетских мероприятиях. Принцип у театра был такой – 3 персонажа и, соответственно, во всех названиях присутствовала цифра «3»: «Любовь к трём апельсинам», «Три мушкетёра» и т.п. Самая серьезная работа – «Сто дней из жизни трёх бывших насекомых». Там были 3 персонажа: мормыш Вова, божий коровк Толик и бабочка-капустница Леля. Это была насмешка над журналистикой, которая тогда существовала. Пьесу довольно часто ставили, поскольку она пользовалась популярностью, в особенности в журналистской среде.
Башлачёв писал тексты к спектаклям, а чаще – тексты песен для постановок. Однажды на юбилей газеты «Вечерний Свердловск», ребята пригласили Сашу, чтобы он кого-то из них заменил. На сцену он выходил всего несколько раз, на 4-5-ом курсах. В тот период, для спектакля «Сказка о репке», была написана песня «В рабочий полдень я проснулся стоя...» («Подвиг разведчика»).
В университете Александр участвовал в деятельности «Театра трёх актеров» (Сергей Соловьев, Сергей Нохрин и Алексей Тюплин). Подавляющее большинство постановок было сделано в этом составе. Театр выступал на различных университетских мероприятиях. Принцип у театра был такой – 3 персонажа и, соответственно, во всех названиях присутствовала цифра «3»: «Любовь к трём апельсинам», «Три мушкетёра» и т.п. Самая серьезная работа – «Сто дней из жизни трёх бывших насекомых». Там были 3 персонажа: мормыш Вова, божий коровк Толик и бабочка-капустница Леля. Это была насмешка над журналистикой, которая тогда существовала. Пьесу довольно часто ставили, поскольку она пользовалась популярностью, в особенности в журналистской среде.
Башлачёв писал тексты к спектаклям, а чаще – тексты песен для постановок. Однажды на юбилей газеты «Вечерний Свердловск», ребята пригласили Сашу, чтобы он кого-то из них заменил. На сцену он выходил всего несколько раз, на 4-5-ом курсах. В тот период, для спектакля «Сказка о репке», была написана песня «В рабочий полдень я проснулся стоя...» («Подвиг разведчика»).
В это же время Александр сошёлся с местным рок-сообществом, публиковал проблемные статьи о рок-н-ролле.
А Рок-Сентябрь работал тогда при Ульяновской филармонии и весьма успешно сотрудничал с советским композитором Теодором Ефимовым. Группа выступила в его программе «Июнь – премьера лета» в Москве, а потом объездил юг СССР с сольными концертами. Правда, песни, написанные Башлачёвым, они в этом туре не исполняли, вся программа была сформирована Ефимовым.
Из Ульяновска группа привезла купленные там клавишные «Rhodes-88», принадлежавшие раньше немецкой прогрессив-рок-группе Stern Combo Meissen.
В декабре система диско-марафонов Рок-Сентября прекратила свое существование. «У Леонида Ильича Брежнева был день рождения. Мы имели неосторожность, причём с самыми добрыми патриотическими побуждениями, без задней мысли, поздравить его. Зал очень хорошо отреагировал, все захлопали, завизжали, закричали. Сейчас это бы было нормально – поздравить Путина, а раньше ГБ везде сидел, все программы просматривали. Вот после этого у них, видимо, терпение лопнуло: как это, Брежнева поздравили?! Потом они ещё чего-то приклепали. Была такая песня на стихи Саши, «Фантомас», и вроде бы как эта песня прозвучала после поздравления, хотя прозвучала совершенно другая песня. Но, по легенде, якобы я поздравил Брежнева, потом прозвучал «Фантомас», и меня убрали, а диско-марафоны рассыпались» (С. Герасимов).
Однако Рок-Сентябрь продолжал существовать и записывать пленки, которые расходились по всему Союзу.
А Рок-Сентябрь работал тогда при Ульяновской филармонии и весьма успешно сотрудничал с советским композитором Теодором Ефимовым. Группа выступила в его программе «Июнь – премьера лета» в Москве, а потом объездил юг СССР с сольными концертами. Правда, песни, написанные Башлачёвым, они в этом туре не исполняли, вся программа была сформирована Ефимовым.
Из Ульяновска группа привезла купленные там клавишные «Rhodes-88», принадлежавшие раньше немецкой прогрессив-рок-группе Stern Combo Meissen.
В декабре система диско-марафонов Рок-Сентября прекратила свое существование. «У Леонида Ильича Брежнева был день рождения. Мы имели неосторожность, причём с самыми добрыми патриотическими побуждениями, без задней мысли, поздравить его. Зал очень хорошо отреагировал, все захлопали, завизжали, закричали. Сейчас это бы было нормально – поздравить Путина, а раньше ГБ везде сидел, все программы просматривали. Вот после этого у них, видимо, терпение лопнуло: как это, Брежнева поздравили?! Потом они ещё чего-то приклепали. Была такая песня на стихи Саши, «Фантомас», и вроде бы как эта песня прозвучала после поздравления, хотя прозвучала совершенно другая песня. Но, по легенде, якобы я поздравил Брежнева, потом прозвучал «Фантомас», и меня убрали, а диско-марафоны рассыпались» (С. Герасимов).
Однако Рок-Сентябрь продолжал существовать и записывать пленки, которые расходились по всему Союзу.
В сентябре в финале конкурса «Золотой камертон» Рок-Сентябрь встретились с Юрием Шевчуком и группой DDT.
Юрий обратил внимание на коллектив из Череповца: «Такие рокеры-мокеры, очень модные ребятки, в кроссовках с двухсантиметровой подошвой, которые я нигде не видел никогда. Все приталенные, припудренные, с хорошими гитарами, играли хорошую рок-музыку в стиле славной группы Круиз. Много тогда было хард-рокерских групп, которые, может быть, не отличались какими-то глубокими или альтернативными текстами, но очень хорошо играли».
После финала музыканты решили, пообщавшись, попробовать что-то сделать вместе.
«Хотели создать супергруппу: мой голос, Сигачев (Владимир Сигачев – поэт, музыкант, лидер группы Небо и Земля, клавишник DDT) – клавиши, Кобрин – гитара, Белозеров – ударные, и кто-то – бас» (Ю. Шевчук).
В результате в ноябре Шевчук и Сигачев приехали в Череповец, но не сошлись во взглядах и планах с участниками Рок-Сентября. У лидеров групп вышла большая ссора по репертуару: Кобрин хотел официальной славы, прорваться в эфир, говорил, что они должны петь песни советских композиторов в стиле «рок» (чем тогда и занимались ВИА), Шевчук был против. В результате он сказал Валере: «Или я тебя буду убивать, или мы всё-таки здесь запишем наш альбом».
В итоге многомесячное сотрудничество закончилось-таки созданием альбома DDT «Компромисс» (1983). Было сделано ещё несколько акустических записей, которые пока не изданы.
Шевчук и Сигачев уехали в конце января 1983 года. До их отъезда Александр нередко заходил к Юрию, и они, по воспоминаниям последнего, говорили о творчестве и искусстве.
Юрий обратил внимание на коллектив из Череповца: «Такие рокеры-мокеры, очень модные ребятки, в кроссовках с двухсантиметровой подошвой, которые я нигде не видел никогда. Все приталенные, припудренные, с хорошими гитарами, играли хорошую рок-музыку в стиле славной группы Круиз. Много тогда было хард-рокерских групп, которые, может быть, не отличались какими-то глубокими или альтернативными текстами, но очень хорошо играли».
После финала музыканты решили, пообщавшись, попробовать что-то сделать вместе.
«Хотели создать супергруппу: мой голос, Сигачев (Владимир Сигачев – поэт, музыкант, лидер группы Небо и Земля, клавишник DDT) – клавиши, Кобрин – гитара, Белозеров – ударные, и кто-то – бас» (Ю. Шевчук).
В результате в ноябре Шевчук и Сигачев приехали в Череповец, но не сошлись во взглядах и планах с участниками Рок-Сентября. У лидеров групп вышла большая ссора по репертуару: Кобрин хотел официальной славы, прорваться в эфир, говорил, что они должны петь песни советских композиторов в стиле «рок» (чем тогда и занимались ВИА), Шевчук был против. В результате он сказал Валере: «Или я тебя буду убивать, или мы всё-таки здесь запишем наш альбом».
В итоге многомесячное сотрудничество закончилось-таки созданием альбома DDT «Компромисс» (1983). Было сделано ещё несколько акустических записей, которые пока не изданы.
Шевчук и Сигачев уехали в конце января 1983 года. До их отъезда Александр нередко заходил к Юрию, и они, по воспоминаниям последнего, говорили о творчестве и искусстве.
Участие в рок-группе в качестве автора текстов, концерты и поездки увлекали Александра всё больше. Но, по воспоминаниям Измайлова, для заработка Башлачёв иногда приторговывал джинсами на свердловской барахолке. А Нелли Николаевна рассказала, что Александр даже собирался прервать учебу, но она его отговорила.
В Рок-Сентябре сменился клавишник, на место Пугачева пришел Владимир Капустин. Вскоре после этого в Вологде во Дворце спорта «Спектр» состоялся грандиозный концерт. Собирал программу и был ведущим Герасимов.
В Рок-Сентябре сменился клавишник, на место Пугачева пришел Владимир Капустин. Вскоре после этого в Вологде во Дворце спорта «Спектр» состоялся грандиозный концерт. Собирал программу и был ведущим Герасимов.
А затем в триумфальную историю группы вмешался ведущий русской службы радиостанции ВВС Сева Новгородцев (автор программ «Рок-посевы», «Севаоборот» и «БиБиСева», подробнее – здесь: «Есть привычка на Руси – слушать ночью Би-Би-Си»). Он рассказал о них в одной из своих передач на ВВС и поставил в эфире песню «Манекен», что сработало как приказ всем общественным и государственным органам в Союзе перекрыть группе кислород. Интересен тот факт, что пленку с записью сотрудникам радиостанции передал именно Башлачёв на финале «Золотого камертона», надеясь, что это пойдёт группе на пользу.
Один из первых концертов Александра состоялся ещё в студенческие годы, в общежитии архитектурного института в Свердловске.
«Ему почти не хлопали, расходились испуганные. Кто-то спрашивал, когда будет дискотека. Кто-то ворчал, что это – что-то среднее между Высоцким и Гребенщиковым. А я радовался, именно радовался: они не видят, дураки, не видят» (А. Измайлов «По ком звонил колокол», газета «Ленинец» (Владивосток), 14.12.1989).
«Ему почти не хлопали, расходились испуганные. Кто-то спрашивал, когда будет дискотека. Кто-то ворчал, что это – что-то среднее между Высоцким и Гребенщиковым. А я радовался, именно радовался: они не видят, дураки, не видят» (А. Измайлов «По ком звонил колокол», газета «Ленинец» (Владивосток), 14.12.1989).
В 1982 году Александр написал, в частности, песни «Мы льём своё больное семя...» и «Пора собираться на бал», а также стихотворения «Гаснут восковые свечи...» и «Чужой костюм широким был в плечах...»
На 4-м курсе Башлачёв познакомился с Татьяной Авасьевой, пришедшей в гости на Сакко и Ванцетти. С того дня у Александр с Татьяной начался бурный роман, она практически переселилась в их «общежитие».
После 4-го курса Башлачёв был направлен на практику в Горький, но ему удалось поменять направление на родной Череповец: по его просьбе прислали вызов из местной газеты «Коммунист».
А в сентябре 1983 года Башлачёв защитил диплом на тему «Музыкальная критика на страницах газеты Германской компартии Unsere Zeit. Оппонентом работы был Валерий Маркович Паверман, а научным руководителем – заведующий кафедрой «История печати» Владимир Валентинович Кельник. Владимир Валентинович рассказывал, что работа над дипломом шла великолепно, Александр был аккуратен и исполнителен, а также, что «он был богемным, но, что называется партийным журналистом». За чистовым вариантом диплома он сам ходил в дом на Сакко и Ванцетти, и отмечал, что у Башлачёва «не было всё разбросано, как свойственно поэтам», и сам он по-детски жаловался и собирался побить любого из гостей, кто наследил и разбил или поломал что-то.
Получив диплом, Александр вернулся в Череповец. Год проработал всё в том же «Коммунисте», где писал статьи про Череповецкий завод, порой так образно используя журналистские штампы, что это больше походило на стёб. Но, тем не менее, он был в газете «на хорошем счету», и в январе 1984 года ему даже позволили открыть авторскую рубрику «Семь нот в блокнот».
На 4-м курсе Башлачёв познакомился с Татьяной Авасьевой, пришедшей в гости на Сакко и Ванцетти. С того дня у Александр с Татьяной начался бурный роман, она практически переселилась в их «общежитие».
После 4-го курса Башлачёв был направлен на практику в Горький, но ему удалось поменять направление на родной Череповец: по его просьбе прислали вызов из местной газеты «Коммунист».
А в сентябре 1983 года Башлачёв защитил диплом на тему «Музыкальная критика на страницах газеты Германской компартии Unsere Zeit. Оппонентом работы был Валерий Маркович Паверман, а научным руководителем – заведующий кафедрой «История печати» Владимир Валентинович Кельник. Владимир Валентинович рассказывал, что работа над дипломом шла великолепно, Александр был аккуратен и исполнителен, а также, что «он был богемным, но, что называется партийным журналистом». За чистовым вариантом диплома он сам ходил в дом на Сакко и Ванцетти, и отмечал, что у Башлачёва «не было всё разбросано, как свойственно поэтам», и сам он по-детски жаловался и собирался побить любого из гостей, кто наследил и разбил или поломал что-то.
Получив диплом, Александр вернулся в Череповец. Год проработал всё в том же «Коммунисте», где писал статьи про Череповецкий завод, порой так образно используя журналистские штампы, что это больше походило на стёб. Но, тем не менее, он был в газете «на хорошем счету», и в январе 1984 года ему даже позволили открыть авторскую рубрику «Семь нот в блокнот».
В 1983 году Башлачёв неожиданно для многих начал писать стихи гораздо более высокого уровня, чем ранее, — сразу же поразившие всех, кто их слышал. Тогда появляется и первая его, затем широко известная, песня — «Грибоедовский вальс» и несколько других: «Галактическая комедия», «Королева бутербродов», «О, как ты эффектна при этих свечах...», «Палата №6», «Рыбный день», «Сегодняшний день ничего не меняет...», «Трагикомический роман», «Хозяйка», а в декабре — «Новый год».
Летом в Череповец с концертами приехал Гуннар Грапс (Magnetic Band, Таллин). Нельзя было определённо сказать, существовал ли тогда ещё Рок-Сентябрь. И уж точно было неясно, будет ли он существовать далее, поэтому Кобрин принял предложение Грапса, и в марте 1984 года уехал в Таллин играть в его ансамбле. Позже он будет сотрудничать ещё и с эстонскими певцами Яаком Йоалой и Тынисом Мяги, а затем организует свою группу Кобрин Блюз Бэнд.
Через некоторое время в Череповце будет собран новый состав Рок-Сентября, без Кобрина, но он просуществует недолго. Участие в этом проекте Александра прекратилось, как только началась сумятица с составом, репертуаром.
Летом в Череповец с концертами приехал Гуннар Грапс (Magnetic Band, Таллин). Нельзя было определённо сказать, существовал ли тогда ещё Рок-Сентябрь. И уж точно было неясно, будет ли он существовать далее, поэтому Кобрин принял предложение Грапса, и в марте 1984 года уехал в Таллин играть в его ансамбле. Позже он будет сотрудничать ещё и с эстонскими певцами Яаком Йоалой и Тынисом Мяги, а затем организует свою группу Кобрин Блюз Бэнд.
Через некоторое время в Череповце будет собран новый состав Рок-Сентября, без Кобрина, но он просуществует недолго. Участие в этом проекте Александра прекратилось, как только началась сумятица с составом, репертуаром.
18-20 мая 1984 года Башлачёв побывал на II фестивале Ленинградского Рок-клуба. В этот же приезд он купил себе гитару. Это была его первая гитара, которую осваивал самостоятельно.
Летом Александр с Максимом «Сясей» Пермяковым на несколько месяцев сняли комнату на ул. Металлургов-8. Там Сергей Смирнов впервые записал квартирный концерт Башлачёва.
Он вспоминает: «Я собрал людей, у Сашки был концертный микрофон, у меня – магнитофон «Дельфин». Первый микрофон поставили на стойку, второй, который от магнитофона, держали в руках. Было примерно шесть-семь слушателей, Сяся подыгрывал на гитаре, Башлачёв иногда говорил: «Здесь не надо». Концерт закончился, вдруг врываются менты! И начинают: «Что вы здесь делаете, почему соседи на вас жалуются?!» Сидим, пришли друзья, поём. Бутылка вина даже запечатана была. Может, это и спасло. Оказалось, что сосед пьяный пришёл и поругался с женой... В конце концов, увезли соседа (который оказался хозяином этой квартиры!)».
Запись целиком не издавалась, однако 2 песни вошли в альбом «Башлачёв I».
Летом Александр с Максимом «Сясей» Пермяковым на несколько месяцев сняли комнату на ул. Металлургов-8. Там Сергей Смирнов впервые записал квартирный концерт Башлачёва.
Он вспоминает: «Я собрал людей, у Сашки был концертный микрофон, у меня – магнитофон «Дельфин». Первый микрофон поставили на стойку, второй, который от магнитофона, держали в руках. Было примерно шесть-семь слушателей, Сяся подыгрывал на гитаре, Башлачёв иногда говорил: «Здесь не надо». Концерт закончился, вдруг врываются менты! И начинают: «Что вы здесь делаете, почему соседи на вас жалуются?!» Сидим, пришли друзья, поём. Бутылка вина даже запечатана была. Может, это и спасло. Оказалось, что сосед пьяный пришёл и поругался с женой... В конце концов, увезли соседа (который оказался хозяином этой квартиры!)».
Запись целиком не издавалась, однако 2 песни вошли в альбом «Башлачёв I».
Сентябрь-октябрь 1984 года стал самым ярким творческим периодом Александра: в это время были написаны 14 песен: «Толоконные лбы», «Влажный блеск наших глаз», «Время колокольчиков», «Минута молчания», «Осень», «Подвиг разведчика», «Похороны шута», «Прямая дорога», «Слёт-симпозиум», «Чёрные дыры», «Зимняя сказка», «Лихо», «Некому берёзу заломати», «Рождественская». Последнюю из них он написал в Череповце. Как только её закончил, в октябре, спел её дома у Андрея и Светланы Шульцев, посвятив их 4-летней дочери Ане.
Тогда же Александр для выступлений стал надевать на руку своеобразный браслет с бубенцами, о происхождении которого есть несколько версий.
Андрей Харин: «Он сочинил песню «Время колокольчиков». У моей двоюродной сестры, Маринки, родители как раз приехали из Индии и привезли бубенцы, которые на руку вешались. Я говорю: «Машка, дай-ка мне эти штуки». Саше их отдал и он эти колокольчики всё время надевал».
Сергей Смирнов: «Скорее всего, те бубенчики – это пуговицы из костюмерной ДК. Они были срезаны с мундира, который хотели выбросить на свалку, и прикреплены на браслет, который завязывался и вешался на руку».
Тогда же Александр для выступлений стал надевать на руку своеобразный браслет с бубенцами, о происхождении которого есть несколько версий.
Андрей Харин: «Он сочинил песню «Время колокольчиков». У моей двоюродной сестры, Маринки, родители как раз приехали из Индии и привезли бубенцы, которые на руку вешались. Я говорю: «Машка, дай-ка мне эти штуки». Саше их отдал и он эти колокольчики всё время надевал».
Сергей Смирнов: «Скорее всего, те бубенчики – это пуговицы из костюмерной ДК. Они были срезаны с мундира, который хотели выбросить на свалку, и прикреплены на браслет, который завязывался и вешался на руку».
Песня «Влажный блеск наших глаз» потом очень понравится Святославу «Алисе» Задерию (основатель групп Хрустальный Шар и Алиса, лидер Нате!, подробнее – здесь: Алиса из Хрустального Шара), он будет её исполнять и запишет на альбоме «Не бойся!» (1988), упростив название до слова «Ёжик», вторя, вероятно, крику какого-то зрителя: «Эй, про ёжика давай». По словам сестры — Елены Башлачёвой, Александр выказывал Святославу свое недовольство тем, что он исполняет эту песню.
В сентябре того же года в Череповце, на квартире у Парфёнова, Башлачёв познакомился с «нашим всё» — опальным в ту пору музыкальным критиком и журналистом Артемием (Артёмом) Троицким, которому показал свои песни. Через месяц с его подачи Александр уехал в Москву с серией «квартирников», …и весь следующий год колесил по стране, поражая слушателей всё новыми и новыми песнями.
Источники:
https://fantlab.ru/autor27563;
https://vk.com/muzeisashbash;
https://cherinfo.ru/news/80163-sema-baslacevyh-vyskazalas-protiv-proekta-pamatnika-poetu-avtorstva-marii-oceret;
Л. Наумов. «Александр Башлачёв. Серия «Легенды нашего рока» (№5, СПб, ЗАО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2004);
Л. Наумов. «Александр Башлачёв. Чловек поющий» (СПб, ИД «Амфора», 2013 г.)
Интервью А. Башлачёва Б. Юхананову («ИМА-press», «КонтрКультУР’а» №3, 1991, Москва);
Г. Пилипенко. «Под развесистым кустом конопли» («Ура. Бум-бум!» №10, 1991, Ростов-на-Дону);
Александр Башлачёв («Парус», №2, 1991, изд. «Полымя» Госкомитета БССР по печати, Минск);
«Российская Музыкальная газета» №3 (15), 1990 (издание Союза композиторов РСФСР, Москва);
Рок-газета «Кайф» №1, 1991, Северодвинск;
Рок-газета «Fuzz» №8, 2006 (Санкт-Петербург);
личный архив.
https://fantlab.ru/autor27563;
https://vk.com/muzeisashbash;
https://cherinfo.ru/news/80163-sema-baslacevyh-vyskazalas-protiv-proekta-pamatnika-poetu-avtorstva-marii-oceret;
Л. Наумов. «Александр Башлачёв. Серия «Легенды нашего рока» (№5, СПб, ЗАО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2004);
Л. Наумов. «Александр Башлачёв. Чловек поющий» (СПб, ИД «Амфора», 2013 г.)
Интервью А. Башлачёва Б. Юхананову («ИМА-press», «КонтрКультУР’а» №3, 1991, Москва);
Г. Пилипенко. «Под развесистым кустом конопли» («Ура. Бум-бум!» №10, 1991, Ростов-на-Дону);
Александр Башлачёв («Парус», №2, 1991, изд. «Полымя» Госкомитета БССР по печати, Минск);
«Российская Музыкальная газета» №3 (15), 1990 (издание Союза композиторов РСФСР, Москва);
Рок-газета «Кайф» №1, 1991, Северодвинск;
Рок-газета «Fuzz» №8, 2006 (Санкт-Петербург);
личный архив.
Ссылки по теме:
- Кошачья мифология мира
- «Круче, чем оригинал!»: песню «Сто шагов назад» перевели на английский
- Виртуальный концерт Трэвиса Скотта в игре Fortnite собрал более 12 миллионов зрителей
- Лесные духи разных народов
- Кирилл Нечаев представил свою версию песни Little Big «Uno»
Новости партнёров
реклама
Мне нравится БГ, а не наоборот. (с)
....
Когда учился в Питере, побывал на могиле СашБаша.
Вечная память...
переписывали друг у друга кассеты и тексты
"хочешь в ад, хочешь – в рай - куда хочешь – выбирай!
да нету рая, нету ада - никуда теперь не надо.... " (с) (не поручусь за точность)
вечная ему память....
А поскольку моя первая жена была "кандидат в мастера спорта по филологии" - я их ещё и "к месту" могу употреблять!