«Так говорите, не было у вас этой секретной телеграммы?» Как офицер-шифровальщик помог коллеге получ

Дескать, учись и набирайся опыта у старших. Не скрою, опыта я поднабрался. Саня был хорошим другом и добрым наставником.

Приближалась зима. На Дальнем Востоке это совсем не то, что в Центральной России. Морозы стоят такие, что в офицерской шинельке их не выдержишь. Практически все офицеры нашей части ходили в зимних технических комбинезонах чёрного цвета и таких же длиннополых куртках. Верх из плащёвки, внутри натуральный мех плюс большой меховой воротник. В такой зимовать можно. Но положены они были только техническому составу, а нашему брату штабнику полагался овчинный офицерский полушубок светло-песочного цвета. Хорошая вещь, надёжная. За ним и отправился в ОБАТО (отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения). А там меня ждал полный облом. Мадам, восседающая в вещевой службе батальона, безапелляционно заявила, что полушубки они не выписывают. Мордастый прапорщик на складе сказал, что полушубков у него нет, а начальник вещевой службы с бегающими глазками доверительно поделился информацией о том, что у него есть секретная телеграмма чуть ли не из штаба армии все имеющиеся полушубки отправить на БАМ. Была в то время такая стройка века. С такими убойными аргументами не поспоришь, хотя насчёт секретной телеграммы я сильно сомневался. Словом, ушел не солоно хлебавши.

Мои друзья, узнавшие о проблеме зимования, притащили мне почти новенькую меховую техническую куртку. В ней и встретил морозы. Саня Тарасов, щеголявший в офицерском полушубке, как-то поинтересовался, чего это я не одеваю свой полушубок, берегу что ли? Пришлось рассказать, что беречь-то и нечего. Саня призадумался: «Тааак, вконец обнаглели наши вещевики. Пора пообщаться с ними. Давненько что-то не был я в ОБАТО. Пора навестить это богоугодное заведение. Заодно поучишься».

На следующий день мы с ним направились в штаб ОБАТО. К моему удивлению Саня направился не в вещевую службу, а прямиком в кабинет начальника штаба. Видно было по всему, что его тут хорошо знают, если командирские двери он открывает чуть ли не левой ногой. Начал Саня с того, что представил меня начальнику штаба и объявил о том, что он прибыл для внеплановой проверки состояния режима секретности. И начнёт он сразу с секретного делопроизводства. Само собой, возражений не последовало. После чего мы переместились в комнату СДП, где всеми делами заправлял сержант-срочник.

Через пару часов работы в четыре руки Саня объявил, что в секретной части полный бардак, пора эту лавочку закрывать во избежание утрат и хищений документов. С тем и возвратились к начальнику штаба батальона огласить свой вердикт. Разумеется, начштаба встретил вывод проверяющего без энтузиазма, резонно попросив огласить весь список прегрешений. Набралось их порядочно. Конечно, на смертный приговор или статью УК они даже по совокупности не тянули, но будучи приведёнными в действие, могли подпортить карму любому начальнику штаба. А привести их в действие в полном объёме или сгладить, это уже целиком и полностью зависело от Сани. И под занавес своего обличительного спича Саня как бы мимоходом заметил:

– И кстати, я не увидел у вас одного секретного документа.

– Какого документа?

– Секретной телеграммы из штаба армии. Об отправке офицерских овчинных полушубков на БАМ.

– Не припомню такой телеграммы.

– Ааа, так вы ещё и документ секретный утеряли?!

– Да не теряли мы ничего. Говорю же, не было такой телеграммы. Я бы знал.

Видно было, что начштаба не на шутку разволновался.

– Так говорите, не было у вас этой секретной телеграммы? Как же так, должна быть. Ваш начальник вещевой службы сам сказал.

– Когда и кому это он сказал?

– Да вот, лейтенанту, когда тот пришёл к вам за его получением.

И Саня указал на меня. Тут до начальника штаба, похоже, начало что-то доходить. Не слова не говоря, он вылетел из кабинета. Через несколько минут возвратился, сопровождаемый старшим лейтенантом, начальником вещевой службы. Тот выглядел как побитая собака и что-то блеял на ходу в своё оправдание. Видимо начштаба успел понятным языком донести до своего подчинённого всю пагубность и возможные последствия для всех причастных той «липы», которую старлей необдуманно ляпнул. И кому. Людям, через чьи руки проходит вся секретная переписка.

– Телеграммы действительно не было. Старший лейтенант напутал малость. Вы уж извините его. Было устное указание сверху, но небольшой запас полушубков у нас остался. У вас какой размер? – обратился начштаба ко мне. – Можете сходить на склад получить.

– Да нет уж, – вклинился в разговор Саня. – Некогда нам по складам ходить. И без этого дел предостаточно. Давайте-ка мы с вами завершим дела наши скорбные, – и Саня кивнул в сторону начальника секретной части, стоявшего всё это время чуть ли не по стойке «смирно», – а тем временем ваш великопутаник принесёт полушубок сюда.

Начштаба не стал спорить, отлично понимая, что этот полушубок и явился причиной безжалостного налёта на его курятник, и что без этого полушубка он от проверяющего легко не отделается. Тем временем Саня приказал принести ему журнал контроля, который вёлся во всех секретных делопроизводствах дивизии и сел писать свой приговор, явно растягивая время в ожидании начальника вещевой службы. Тот нарисовался в кабинете довольно скоро, притащив новенький офицерский полушубок и ведомость на его получение. Полушубок оказался впору. Справедливость восторжествовала, и Саня сменил гнев на милость, смягчив формулировки в своём манускрипте.

Кончилось дело тем, что начштаба отделался лёгким испугом в виде отеческого порицания и указаниями об исправлении недостатков. Начвещу был дан дружески-деловой совет тренировать память и не подводить своего начальника. А на начальника секретной части, как крайнего и формального виновника торжества, была наложена епитимья в виде ежедневного посещения штаба авиаполка для дополнительных занятий. Занятия было предложено вести мне, как наименее загруженному. Начштаба батальона был рад и счастлив, что отделался столь малой кровью, да ещё и получил возможность подучить своего секретчика. Так что от этого визита все только выиграли. Кроме начвеща, конечно. Не знаю, что там ему высказал начштаба, но с этого дня «вещевик» чуть ли не раскланивался со мной при встрече.

А урок общения с тыловиками я запомнил. Мне он потом очень пригодился через несколько лет. Но это уже другая история.